Сказал безумец в сердце: «Бога нет!»
Глаза закрыл, чтобы не видеть свет,
Руками уши крепко он зажал
И… «Бога нет!» уверенно сказал.
Не торопись безумствовать, постой!
Смотри, вот Бог – Реальный и Живой.
Он раскрывает вновь и вновь Себя
И голосом Своим зовёт любя,
И милость обновляет каждый день.
Его нельзя не видеть. Он везде.
О Боге птица каждая поёт,
О Нём вещает звёздный небосвод,
Земля – травинкой каждой шелестит.
А на холме высоком крест стоит.
Открой свои глаза, и грубый крест
Поведает тебе: Бог есть! Бог есть!
Там Агнец Божий мучим и распят.
Хоть это было много лет назад –
Живее нет стекающей крови.
Услышь: она кричит о той любви,
О милости спасительной Христа,
О том, что избавление лишь там
От рабства сатаны, греха и зла.
Да, эта кровь и за тебя текла!
Смотри на крест. Он всё ещё стоит!
А «Бога нет» – безумец говорит…
Светлана Теребилина,
Гусь-Хрустальный, Россия
Я благодарна Господу, что Он нашёл меня, изменил моё сердце и позволил совершать этот скромный труд для Его дорогих детей.
Спасибо читателям за молитвенную поддержку, в которой я каждый день нуждаюсь. О сборниках моих стихов вы можете написать мне письмо.
Да будет прославлено Имя Иисуса Христа в нашей жизни! e-mail автора:p.terebilin@mail.ru
Прочитано 2095 раз. Голосов 3. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.